— Зачем тебе столько коров? — спросила я, обернувшись и посмотрев в его глаза.

— Эти коровы будут спасать твою жизнь в ближайшие восемь месяцев — он отвел взгляд — и кормить меня ежедневно, столько раз, сколько потребуется.

— Восемь — удивилась я, но не дождавшись ответа спросила — почему восемь, беременность же длится девять?

— Потому что по моим расчетом даже с моей кровью ты сможешь протянуть не больше восьми месяцев, а пить ты будешь только мою кровь. Что сделает тебя намного сильнее.

И тут до меня дошло.

— Ты хочешь кормить меня своей кровью всю беременность — ужаснулась я, прекрасно понимая, что это будет полным истощением для него — ты же не справишься! У тебя не хватит сил!

— Хватит! — отрезал он, а его глаза загорелись огнем непонятного мне чувства — ради тебя, хватит!

Он встал и ушел. А я поняла, что спорить с ним бесполезно и задумалась, а стоит ли рисковать им ради призрачной надежды родить.

Вечером, сидя в халатике в ожидании его, я все так же обдумывала этот вопрос. И никак не могла найти ответа. Скрипнула дверь и он вошел в мою спальню.

На нем тоже был халат, и мы оба знали, что теперь дороги назад нет. Он подошел ко мне и присев на корточки спросил:

— Ты уверена?

Как же мне хотелось сказать «нет» и остановить это безумие. Он не должен рисковать, я не могла на это пойти. Но я не могла и вместо того, чтобы остановить его, я посмотрела в его глаза и сказала:

— Я готова.

Тяжело вздохнув, он убрал прядку волос с моей щеки, а в следующий миг моего лица стали касаться нежные поцелуи. Постепенно я расслабилась, чувствуя, как его рот ласкает мое лицо и позволила ему опуститься на шею, где его рот нашел нежное местечко, и чуть прокусив его, глотнул моей крови. Больно? Нет, наоборот приятно. Тело выгнулось, а изо рта чуть не вырвался стон. Он знал это, но сейчас думал о другом. Залечив ранку, он скользнул вниз, развязывая мой халат, а в следующий миг резкое движение и мои губы накрыты его.

Я теряю голову под этим поцелуем. Тело охватывает жар и мне уже давно не хватает воздуха. А он тем временем снова исчез, и не прошло и мига, как по моему соску скользнул нежный язык. Выгнулась. Вскрикнула. Ноги сами раздвинулись, желая приблизить его. Господи! Сколько он ласкал мою грудь, не знаю. Я потеряла связь с действительностью. Я больше ничего не вижу, только чувствую. Есть только руки скользящие по его спине и прижимающие его все ближе. Есть только ощущение его языка и зубов, чуть покусывающих соски. А потом он начал скользить вниз. Его губы будто прокладывают дорожку по моему телу. А я уже давно позабыла о сдержанности. Я встречала стонами каждый его поцелуй, стремясь быть ближе к нему, и моля его о большем.

И я его получила.

Его губы скользнули между моих ног, и я не сдержала крика. Тело извернулось, пытаясь быть ближе, а пальцы зарылись в его волосах пытаясь прижать его к себе сильнее. Его язык творит такое, что у меня искры из глаз летят, но мне этого мало. Он доводит меня до вершин, но мне и этого мало. И я никак не могу понять, чего же я хочу?

Но вот он, поднявшись, лег на меня накрывая собой, и аккуратно скользнул в мои глубины. Я же вдруг поняла, чего же мне так не хватало. Я радостно обхватываю его ногами учась любить, участь дарить себя и получая ответную ласку.

Когда я уже была на грани, он наклонился и впился в мою шею зубами, и я улетела, чувствуя, как по моим венам бушует огонь. Как это произошло я и сама не знаю. Просто какой-то инстинкт заставил меня извернуться и впиться в его шею, глотая его вкусную, и только для меня предназначенную, кровь. А дальше….

Мы стоим рядом в цветущем саду. Абсолютно нагие и смотрим, как к нам бежит маленькая девочка лет трех. Она так похожа на Джеймса!

— Мама, папа! — приветствует нас малышка и вдруг тянется ко мне.

Я не могу не взять ее, поэтому, присев на корточки, я притягиваю ее к себе и беру на руки. Потом поднимаюсь и смотрю на Джеймса. А он с легкой улыбкой обнимает и прижимает нас к себе.

Тепло…. Именно это я почувствовала в следующий миг. Малышка исчезла, а наши взгляды встретились. Все. Сделано.

— Спасибо! — шепчу я ему, а в ответ получаю нежный поцелуй.

Я лежала в кровати, чувствуя, как он медленно выскальзывает из меня. Я была счастлива. Росток жизни уже дан. Наша дочь уже со мной.

Рука сама накрывает живот, а мой счастливый взгляд встречается с его обеспокоенным.

— Как ты? — спрашивает он, и я понимаю, как он напуган и встревожен, но не могу себя сдержать.

— Хорошо, я счастлива! — улыбаюсь я ему.

Он же прижимает меня к себе, а потом шепчет:

— Поспи, тебе нужен отдых.

Так начался мой долгий путь к материнству.

Первый месяц я даже не чувствовала изменений, кроме конечно того, что она есть. Второй я уже ощущала легкий дискомфорт. Третий появилась легкая боль, и меня стало, как бы растягивать изнутри. Четвертый — боль усилилась. Я уже почти не вставала с постели, хотя и старалась улыбаться ради Джеймса. Пятый. С пятого месяца моя регенерация начала давать сбои. Каждое движение малыша причиняло огромную боль, но я справлялась пока сама и только его кровь помогала в крайних случаях. Шестой. Шестой месяц я держалась на его крови и уже и не пыталась проявлять характер. Боль! Именно боль стала моей жизнью, и только мысль, что там растет малышка похожая на него, помогала мне держаться. Седьмой. Я выстояла, но это не облегчало мою жизнь. Мне было плохо. Очень плохо. Легче становилось только когда я пила его кровь, но он не мог давать ее постоянно. Он итак кормил меня по пятнадцать